Литературный кружок "Жемчужное Слово"

«Кто он? Беллетрист? Критик? Публицист? Хроникер? Репортер? На каждый вопрос приходится отвечать «нет», а на все вместе - «да». Так писала о характере творческого дарования А.В. Амфитеатрова З.Н. Гиппиус, критик из противоположного литературного лагеря.

     Александр Влентинович Амфитеатров родился 14 декабря 1862 года в Калуге в семье протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова, впоследствии настоятеля Архангельского собора в Москве, известного проповедника и автора трудов по ветхозаветной истории.

     В родословной Амфитеатрова немало имен, стяжавших славу на духовном поприще и внесших вклад в русскую духовную культуру: Филарет - митрополит Киевский, Антоний - архиепископ Казанский, Я.К. Амфитеатров - профессор Киевской духовной академии, Е.В. Амфитеатров - прфессор Вифанской духовной академии, С.Е. Раич, переводчик Тассо и Ариосто. (См. Венгеров С.А. «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых», 1904. Т. 6. С. 131.)

    Со стороны матери Амфитеатров приходился племянником прфессору политической экономии Московского университета А.И. Чупрову, которому писатель посвятил свой роман «Восьмидесятники». По словам самого Амфитеатрова, «русскому языку его выучил отец, хороший стилист и знаток изящной литературы». (См. - Венгеров С.А. «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых». Пб., Т.6. С.334.)

      Амфитеатров окончил юридический факультет Московского университета в 1885 году. Еще студентом будущий литератор сотрудничал в юмористическом журнале «Будильник», где выступал под псевдонимами «Амфи», «Мефистофель из Хамовников», «Spiritus familiaris». Здесь состоялось его знакомство с А.П. Чеховым, о котором Амфитеатров всегда вспоминал с благодарностью и любовью. Амфитеатров посвятил А.П. Чехову мемуарный очерк и рассказ «Сыщик». Однако сближение с московскими литераторами 80-х годов не помешало Амфитеатрову сделать поначалу неожиданный профессиональный выбор. Обладая незаурядными му-зыкальными способностями, Амфитеатров решил посвятить себя оперной карьере: был учеником классов пения, затем уехал в Италию для совершенствования вокального мастерства. Амфитеатров два сезона выступал в опере Тифлиса и Казани. Но не музыка стала его судьбой. С конца 80-х годов он полностью отдается литературной работе.

    Еще будучи в Италии, Амфитеатров, одновременно с музыкальными занятиями, сотрудничал в газете «Русские ведомости». В тифлисском «Новом обозревании» он печатал фельетоны под псевдонимом «Сюрприз». В 1891 г. Амфитеатров возвратился в Москву. С этого вре-мени начинается его работа в газете «Новое время», и фельетоны, подписанные «Old Gentleman», пользуются неизменным читательским успехом. В 1896 году Амфитеатров перебирается в Петербург, продолжая писать фельетоны для «Нового времени». Этот период Амфитеатров расценивал как «первый фазис» своей литературной деятельности.

     Поездка в Польшу в 1897 г. в качестве корреспондента сильно повлияла на взгляды писателя, поколебала, по его собственным словам, доверие к «охранительству и национализму». В 1899 г., когда он пережил период «мучительного нравственного перелома», Амфитеатров решает создать собственный печатный орган и, вместе с В.М. Дорошевичем, знакомым еще по работе в «Будильнике», приступает к изданию газеты «Россия». Однако 14 января 1902 года газета подвергается репрессиям за фельетон Амфитеатрова «Господа Обмановы» - острый памфлет на царствующий дом. Автор фельетона был выслан в Минусинск, но в 1903 году Амфитеатров был переведен в Вологду высочайшим соизволением, учитывая заслуги отца.

   В ссылке он создает цикл очерков «Сибирские этюды», которые современная критика, отмечая бойкость публицистического пера автора и значительность обрисованных им народных характеров, сравнивала с «Сибирскими очерками» Д.Н. Мамина-Сибиряка. Амфитеатров пристально всматривался в новый для него мир, интересовался бытом и нравами местного населения. Накопленный этнографический материал оказался необходимым писателю в работе над повестью «Побег Лизы Басовой». Именно в годы первой ссылки литература стала его жизнью. Амфитеатров писал известному историку литературы С.А. Венгерову: «Я в Вологде, вероятно, осужден сидеть долго. Здесь ближе к центрам, зато с мелочами «надзора» пристают больше, чем в Минусинске. Ну, да, раз работать не мешают, все ничего».

      В 1903 году Амфитеатрову было разрешено поселиться под Петербургом, и он, возвратившись из ссылки, сразу же включается в журналистскую деятельность, способствуя успеху газеты «Русь» своими статьями и фельетонами. Однако активность Амфитеатрова быстро пресекается: за статью в защиту студентов Горного института, обвиненных в прояпонских настроениях, Амфитеатров вновь выслан в Вологду. Здесь он продолжает работу над статьей о венгеровском издании сочинений Шекспира, ведет активную переписку с деятелями русской культуры. Примечательно его письмо к Н.А. Римскому - Корсакову. «Перечитывал я сегодня старейшие комедии Островского. Наслаждался и горевал: страшно они дряхлеют, теряется в новом веке понимание их бытовой стороны, поколение 1910 - 20-х годов будет смотреть на них с таким же любопытством к архаическому, как мы на «Бригадира». Даже в Вологде, откуда я Вам пишу, быт Островского умер и забывается. А в столицах от старого Островского сохраняет драматический интерес только «Гроза», да и то - больше как экзаменационная трагедия: для трагического актера «Гамлет», для драматической премьерши - «Катерина». «Бедность не порок»  давно превращена в представление для масляничных гуляний, т.е. сдана в архив». (Гос. Публичная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, ф. 640, оп. 1, № 838, л. 1.) Амфитеатров предлагал Римскому-Корсакову написать оперу по комедии Островского «Бедность не порок». (Ответ Н.А. Римского-Корсакова был опубликован: «Энергия», под ред. А.В. Амфитеатрова. СПб., 1914. Вып.2.)

       Во время пребывания Амфитеатрова в ссылке, у него окрепла мысль - как у многих художников, лишенных свободы творчества - о необходимости покинуть Россию. 25 июня 1904 года Амфитеатров сообщал своему постоянному корреспонденту С.А. Венгерову: «Дела мои в прежней позиции; все больше и больше убеждаюсь, что мне нечего делать в России, да, кажется, и в «Руси», которая за мое отсутствие сильно мобилизирует охранительные кадры... Какое же влияние при таких условиях могу иметь в газете я, иногородний и псевдонимный? Повторяется вечная история: в газете будет нововременская каша, а публика будет говорить  - вот как «орган Амфитеатрова» отличается, а Амфитеатрову - хоть локти кусать от бессилья в прекрасном далеке своем... Поэтому более чем когда либо хочется уехать за границу, щоб очи не бачили, - на нейтральную работу». (ИРЛИ, ф. 377.)

       В 1905 г. Амфитеатров получает разрешение выехать за границу. Это была первая эмиграция писателя, в которой он пробыл больше десяти лет. В Париже писатель читает курс истории Древнего Рима в Русской школе социальных наук. В цикле лекций, посвященных роли женщин в общественном движении России, выступает за женщину-избирательницу, женщину - равно-правную гражданку. В Париже Амфитеатров предпринимает усилия в организации независимо-го издания и создает журнал «Красное знамя». Новый орган придерживается «левой» демократической ориентации, хотя писатель всегда подчеркивал свою беспартийность. Цель журнала - борьба с царизмом «в самодержавной его наглости и в конституционных лицемериях». В журнале сотрудничали А.И.Куприн, Д.Я. Айзман, К.Д. Бальмонт, М. Волошин, активную роль играл А.М. Горький, с которым у Амфитеатрова установились товарищеские отношения на долгие годы. (Многолетняя переписка Горького и Амфитеатрова опубликована в изд. «Литературное наследство».  М., 1988.  Т.94.)

       После поражения революции 1905 г. Амфитеатров много думает о закономерностях общественного развития, о русской эмиграции.  Размышления Амфитеатрова о судьбе России были созвучны мыслям многих представителей интеллигенции, разочаровавшихся в революционных возможностях преобразования общества. «О себе могу сказать, - писал он Венгерову, - что никогда не переживал я настроений более печальных и безнадежных.  Пять лет назад я веровал в будущую конституцию и грядущие Думы; три года назад перестал верить в Думы, но веровал в бомбы. Сейчас не верю ни в Думы, ни в бомбы, - верю только во время и культурный рост народа, который возьмёт свое, но вряд ли мы успеем увидеть это.  В настоящее время уповать не на что. Народ неподвижен, труслив и до изумления лишен чувства собственного достоинства. Интеллигенция бесконечно болтлива, теоретична, малочисленна, лишена опоры в народе, бессильна сама по себе и до безобразия разделена партийно и фракционно. Революция нища, лишена единства и общего плана, полна героизма личности, но сама не знает, как и куда идет и ведет». (ИРЛИ, ф. 377.) Растерянность после поражения революции, отсутствие ясных социальных перспектив, разочарование в публицистической деятельности как факторе непосредственного воздействия на общественную жизнь привели к тому, что Амфитеатров на время отходит от публицистики и сосредотачивается в основном на «чистой» беллетристике.

      Как беллетрист, Амфитеатров дебютировал этюдом «Алимовская кровь» (1884), подготовившим появление романа «Людмила Верховская» (впоследствии названный «Отравленная совесть», 1890). В автобиографии писатель отмечал: «Роман обругали, но критика находила, что в авторе «что-то есть». Сам же автор, чувствуя некоторый сюжетный схематизм и бледность психологических портретов в своей первой вещи, объяснял эти недостатки стремлением к сжатости и видел в «Людмиле Верховской» «не столько роман, сколько деятельную программу для романа». Хотя сам писатель отрицал какие бы то ни было литературные влияния на него в смысле непосредственного воздействия, тем не менее определение «маленький русский Золя», данное Амфитеатрову одним из критиков («Бюллетень литературы и жизни». 1911. № 4. С. 134.), указывает на то место, которое занимал писатель в ряду литературных явлений своей эпохи. Вступление Амфитеатрова в литературу совпало с периодом знакомства русской чита-ющей публики с творчеством Эмиля Золя. В 70-е годы появление в журнале «Вестник Европы» его очерка «Романисты - натуралисты» было встречено шумным вниманием. Начиная с 1871 и по 1893 гг. русский читатель имел возможность познакомиться с циклом его романов «Карьера Ругонов», в котором были творчески реализованы принципы «экспериментального романа». Этот интерес был подкреплен статьей русского зоалиста  П.Д. Боборыкина «Реальный роман во Франции» (1876). Первые беллетристические опыты Амфитеатрова, появившиеся на этом фоне, давалили основание видеть в их авторе единомышленника Золя, литературная теория которого вскоре станет осознанным творческим ориентиром писателя. Натурализм, заявив о себе как о литературном направлении (в России он явился течением внутри реализма), выдвинул идейно-эстетическую прграмму, смысл которой - в стремлении к объективному и всестороннему изображению реальности и человеческого характера, понимаемого в неразрывной связи с наследственностью и средой. При этом фантазии художника пртивопоставлялся пафос сближения искусства с наукой. Философской основой метода натурализма стал позитивизм Огюста Конта, творческие устремления писателей-натуралистов находили обоснование в эстетической теории Ипполита Тэна.

        Убежденным сторонником позитивизма выступил Амфитеатров. «Воспитанный в материалистическом мировоззрении, - декларировал он свои убеждения, - позитивист до мозга костей своих, я не только признаю, но и проповедую широчайшую свободу и власть художественных захватов в реалистическом искусстве. Нет рискованных тем, нет рискованных сюжетов. (Амфитеатров А.В. «Против течения». Пг., б. г. С. 12.) И действительно, объектом внимания писателя становятся вопросы, широко обсуждавшиеся русской общественной мыслью и публицистикой того времени. Проблема феминизации - в центре «публицистического романа в защиту женского равноправия», «Виктория Павловна», межсословным браком, разрушающим принятые социальные установления, посвящена целая серия рассказов, объединенных в сборнике «Бабы и дамы»; проституция как социально-психологическая проблема обсуждается в документально-публицистической книге «Марья Лусьева»; психологические мотивы преступления анализируются в романе «Отравленная совесть» и целом ряде рассказов. «Человеческий документ», «частный случай» - необходимая объективная основа беллетристического произведения, считает писатель. «Художественную выдумку» писатель допускает для того, чтобы «придать голому факту беллетристическую обработку, ярче выяснить его окраску, механически связать действие, выделить характеристику». (А.В. Амфитеатров. Сибирские этюды. СПб., 1904. От автора.) Показательно, что в основе рассказов сборника «Бабы и дамы» сюжеты, обладателем которых  Амфитеатров стал благодаря дружеской анкете. Под впечатлением «частного случая», изложенного в рассказе «Домашние новости», писатель обратился к своим друзьям с просьбой сообщить ему похожие факты, в результате чего и возник этот цикл, основанный на «человеческих документах». Герой первого романа Амфитеатрова «Отравленная совесть» - писатель Сердецкий, высказывая свое творческое кредо, как бы говорит словами самого автора: «Для меня общество - лаборатория; новое слово - человеческий документ и только». Амфитеатрова как писателя-«охотника до странных характеров, исключительных положений и настроений» - привлекает человек в своих неординарных поступках, в «странных», порой патологических проявлениях («Казнь», «Черт»). При этом Амфитеатров опять-таки настойчиво подчеркивал объективную природу «исключительного». Писателю нет надобности «придумывать»: «стоит только внимательно оглянуться вокруг себя, поискать, - и жизнь не замедлит представить вам такую действительность, что за ее причудами не угнаться фантазии самого изобретательного беллетриста». (Амфитеатров А.В. Случайные рассказы. С. 4.)

      Несомненным вкладом Амфитеатрова в литературу было стремление к всестороннему исследованию человека, в особенности его психики в «пограничных ситуациях», анализ роли подсознательного, к которому он обратился. В соответствии с позитивистской доктриной художественное исследование человеческой личности строилось у Амфитеатрова с опорой на научное - опытное - знание. В рассказах, вошедших в сборники «Психопаты. Правда и вымысел» (М., 1893), «Грезы и тени» (М., 1896), сделаны попытки «научным» методом объяснить медиумические явления, детально описать бред галлюцинирующей личности. У критиков были основания упрекать Амфитеатрова в увлечении подробностями психопатологических описаний, отчего явно проигрывала художественность. «Мало творчества, зато много дилетантской медицины», - замечал, в частности, В. Львов-Рогачевский («Писатель без выдумки - По поводу романов Александра Амфитеатрова» // Львов-Рогачевский. «Снова накануне: Сборник критических статей и заметок» // Львов-Рогачевский В. М., 1913. С. 117.) Однако то, в чем критики усматривали недостатки амфитеатровского письма, сам автор склонен был возводить в достоинство своего метода. Включая в сборник «Грезы и тени» рассказы, жанр которых писатель определил как «фанта-стический», и объяснив при этом, что «фантастического» в них ровно ничего нет - «это просто попытки иллюстрировать некоторые явления из области психопатологии», Амфитеатров вновь подтверждает свое пристрастие к «исключительным случаям». (Амфитеатров А.В. Грезы и тени. М., 1896. От автора.)

       Известность Амфитеатрову как беллетристу принесли многотомные романы - семейные хроники. В них в наибольшей степени проявился размах писательской натуры Амфитеатрова. Это, по словам литературного критика А.А. Измайлова, «огромное литературное предприятие» под названием «Концы и начала. Хроника 1880-1910 годов» поражает масштабностью замысла: в него вошли романы «Восьмидесятники» (т. 1, 2), «Девятидесятники» (т. 1, 2). «Закат старого века» (т. 1, 2), «Дрогнувшая ночь». В серию «Сумерки божков» должны были войти двенадцать романов (в свет вышли два: «Серебряная фея» и «Крестьянская война»). Эти романы, а также задуманные, но не написанные «Шестидесятники» и «Семидесятники», по мысли Амфитеатрова, должны были составить «картину русской интеллигентско-дворянской эволюции и демократизации с николаевских времен по наше». (Письмо А.В. Амфитеатрова к А.А. Измайлову 19/5/ 1911, ИРЛИ, ф. 115, оп. 3, ед. хр. 8, л. 1) Как признавался писатель, это единственный беллетристический замысел, который владел им всю его жизнь, все остальное - этюды к той же теме.

     Любое беллетристическое повествование под пером Амфитеатрова превращалось в историческое. Этот факт объяснялся писателем особенностями самого времени - ускорение темпа жизни. «Гончаров и даже Тургенев, когда писали роман с действием за десять лет до своего времени, писали его как роман современный, а нам приходится его писать уже как исторический», - делился он своими наблюдениями в письме к А.А. Измайлову. Стремление Амфитеатрова создать обобщающий «образ эпохи», выявить его детерминанты, изобразить предельно широкий фон российской действительности, естественно, не давало возможности писателю углубиться в тонкости психологического анализа. Да он, собственно, и не ставил себе таких целей. Его задача - определить основные тенденции, из которых слагается общественная жизнь отдельного исторического периода. Для этой цели Амфитеатровым и был выбран особый тип «письма», который, как ему казалось, открывал возможность проникновения в невидимые законы философии истории и природы человека.

       Вдали от Родины Амфитеатров отметил полувековой юбилей своей писательской деятельности. В юбилейной статье И.С Шмелев проникновенно сказал о многосторонности дарования Амфитеатрова, широте его русской писательской и человеческой натуры, о его любви к живому русскому слову и его страстном писательском взгляде, пристально и жадно всматривающемся в бытие. «Он  и романтист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы - нашей и мировой, он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуемный русский талант - характер, тратящийся порой без меры».

         Амфитеатров умер  в Италии  в Леванто 26 февраля 1938 года.

Материал подготовил А.Г.Сидоров

(Россия) Сидней, Австралия. 21-04-14 г.

                                                   назад в Архив